EIGHT: eternal game |
|
|
|||
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » EIGHT: eternal game » - Завершенные эпизоды сюжета » Ouverture 2: Grand adage
• Участники
Lucia Rollechek, Daniel Veter, Kerstin Neumann
• Время и место действия. Погода
Ворота замка, затем комната Керстин. Обеденное время. Пасмурно, валит снег.
• Стартовая ситуация
Откуда пришла девушка? Почему она упала в снег? Зачем она здесь, в замке? Вот сколько вопросов, и ответы на них предстоит узнать Даниелю и Керстин. А заодно отвести её в замок, согреться.
• Статус
Завершен
Снег.
В горах мертвецкая тишина. Если подумать, в лесу всегда шумят ветки, чирикают птицы. В городе всегда шумно. Даже в пасторальной деревне может заорать шальной петух. В горах, особенно когда ты один, и за многие километры от тебя нет ни одной живой души, всегда ужасно тихо. Тишина. Почему о ней так мечтают? Абсолютная тишина давит, не дает собраться с мыслями, ничего не дает.
Хлопья снега уже собрались в небольшую белую шапку поверх вязаной шапочки странного цвета: больше всего этот оттенок походил на баклажан, да ещё и связано было всё вручную. Но обладательница шапки как будто не замечала растущего у неё на голове баклажана с белой горкой сверху. Луция сейчас вообще была неспособна заметить что-либо, что находилось дальше кончика её носа. У нее и с самоощущением были проблемы: кончик носа напоминал розовую гору, которая почему-то росла боком и до которой всё никак не получалось дойти.
В целом, наверно, она была в порядке. По крайней мере не истекала кровью, спокойно шла, пусть и бесцельно, да и руки были в карманах, что вряд ли бы удалось проделать, будь бы они сломаны. Иными словами, внешне Роллечек была похожа на деловитую девушку, которая куда-то уверенно идёт. Но то внешне, ведь случайные прохожие не могли понять по её виду, что она увлеченно преследует розовую гору.
Стоп.
Какие прохожие в горах? Рядом только снег. Или что-то темное - но это всегда окажется горой. Для этого и смотреть не надо - всё-таки, не в городе гуляешь. А самое главное, что холод постепенно берет своё. Пробирается сквозь шапочку цвета баклажан, коричневое пальто и даже через такие же баклажановые варежки. О зимних сапожках вообще речь не идёт - они не рассчитаны на ходьбу по вековым сугробам (надо признать, что логика у Луции отсутствовала, ведь она явно шла по заснеженной дороге, а не по какому-то сугробу, где провалилась бы с головой). Но это горы, здесь именно такие сугробы.
Она снова покачнулась - голова предательски закружилась. Где-то под шапкой отозвался болью затылок, в глазах заплясали мухи, сложились на какое-то мгновение в узор, похожий на решетку, а потом слились в одно сплошное тёмное пятно. Луция осела в снег.
Привычно свистит ветер между постройками, завывая на разные лады в щели, с неба, темного и хмурого, сыпятся большие узорчатые снежинки - Дэн их ловит на варежку непонятного сине-зеленого цвета. Мальчик стоит в сугробе, где снег, будто белая вода, доходит ему до коленок, и Ветру кажется, будто он находится в каком-то огороженном метелью пространстве, более похожему на длинный и узкий цилиндр.
Мальчуган неловко прищурился, пытаясь просмотреть "стенку" цилиндра, хотя глаз то и дело цепляется за снежную пургу. На бровях и даже ресницах уже намерз иней, кожу слезящихся глаз неприятно стянул мороз, и даже на щеках образовалось какое-то подобие румянца. Даниэль стоял около одного из флюгеров, что рядом с воротами, опираясь на большую лопату. На голову была натянута темно-синяя шапочка, да так, что край ее касался бровей - зато прикрывала уши от холода. Размотавшийся темно-красный шарф с маленькими вязанными помпончиками неловко спадал на грудь и на спину, и уже совсем не держал воротник старой зимней куртки не "по размеру". По правде говоря, эта куртка принадлежала отцу, и мальчуган очень любил ее. Не обращая на такие пустяки как "большой размер", "образ раздувшегося колобка на тонких ножках" и прочее особого внимания.
Но вернемся к проблеме холода, ибо теперь ничто не защищало тщедушную шею пацана. Поежившись несколько раз и покашляв как обычно с надрывом, будто душа там, внутри, колотится обо все внутренности и производит такой шум, Даниэль выпустил из рук лопату (та упала в сугроб, взметнув на прощание горсть сверкающей пыли) и, стянув варежки, начал неловкими трясущимися руками поправлять шарф, затягивая так, что словно хотел задушить себя. Когда же с шарфом было покончено, Дэн с легким оханьем наклонился сначала за варежками, а потом и за лопатой.
Этой лопатой он сбивал сосульки на низкой крыше флюгера, особо не заботясь о таких житейских вещах как упавшая в темечко с крыши ледяное копье из замерзшей талой воды. Подумаешь - так бы подумал Дэн, если бы хотел сейчас думать, но мысли его слились в один белый ком и осели в затылке. Отчего же так сухо во рту, шумит кровь у шах да периодически расплывается картинка окружающего мира? Да ну, это мелочи жизни.
И все же мальчику упорно кажется, что за большими, замерзшими воротами кто-то находится. Какая-то движущаяся снежная гора? Нет, больше похоже на человека... Но сейчас еще никто не выходил из замка на прогулку. Тогда, быть может, нужно посмотреть внимательно? И, увязая в снегу, мальчишка направился к воротам, оставляя свои следы от сапог и неглубокую борозду от лопаты, которую он так и не выпустил из рук.
Отредактировано Daniel Veter (2012-12-04 16:56:01)
Снег. Один лишь снег. Смотришь направо, налево, вперёд, назад, вверх, вниз - одна и та же картина. Даже как-то слишком однообразно. Хотя, нет, возможно что-то всё-таки различается. По крайней мере, если Керстин сейчас глянет назад, она увидит тёмное здание отеля, которое уже успело стать ей вторым домом. Быстро, однако, успело. Девушка работает здесь совсем ничего, но, тем не менее, уже успела полюбить это место. Во-первых, здесь тихо, нет всего того, что раздражало её в городе: вечные толпы людей, слякоть, ветер. Во-вторых, здесь она отдыхала душой. Иногда так случается, что после бурного периода в жизни требуется период расслабления, когда вокруг тебя одна и та же обстановка, ничего не меняется, ты просто плывёшь по течению. Кругом снег - обстановка подходит? Абсолютно.
Но, вот незадача, глянуть на это с другой стороны - боже, какая глушь. И как здесь ещё люди живут. Ведь ничего, кроме этой белой субстанции нет. А для Керстин, которая уже успела привыкнуть к воровству, постоянной беготне и попойками с такими же, как она, сие чёрно-белое одиночество, эта пустота порой казались чем-то невыносимым. Но не надо жаловаться, она сама выбрала этот путь.
- Апчхи! - громко и звучно. Ничего не скажешь, но голос у девушки громкий. И чихает она громко. Она где-то слышала, что в горах шуметь нельзя, поэтому, каждый раз, когда её рот в симбиозе с носом хотели выдать нечто подобное чиху, Стина пыталась закрыть нос, рот, лицо, вообще всё, главное, чихнуть тихо. Но, увы-увы, никогда тихо не получалось.
- Проклятый насморк, я здесь никогда не смогу выздороветь, - в пол голоса пожаловалась на жизнь девушка и соскочила с крыльца. Впереди она увидела очень знакомый силуэт. Этот мальчик, хотя, скорее парень, очень часто попадался ей на глаза. Очень редко она с ним переговаривалась, но знала, по крайней мере, кто он и как его зовут. Даниэль. Забавный парень. Иногда очень весело за ним понаблюдать со стороны.
Но погодите, куда это он направился? И да, что это за фигура у ворот?
Керстин, чуя, что это уже входит в её работу, направилась к воротам, на пути расправляя плечи и ускоряя шаг. Сейчас на ней была лёгкая кожаная куртка на распашку, под ней чёрный свитер с горлом, любимый штаны-шаровары и армейские сапоги. И конечно же, чёрная кепка, закрывающая зелёные волосы.
"У нас гости?", - пронеслось в голове девушки.
_______
Примечание от администрации: Читайте правила. Выделения в постах запрещены.
Отредактировано Kerstin Neumann (2012-12-04 18:18:23)
Как ни странно, в снегу не было холодно. Или она просто упала во что-то другое, чего не заметила, но факт остается фактом, несмотря ни на что, Луция то ли не чувствовала холода, то ли его и вправду не было. Зато перед глазами, вместо тёмного пятна, плыли размытые, но узнаваемые лица, потом вышагивали солдаты, потом поплыли гуральские коврики, продающиеся в соседней лавке...
Она с трудом повернулась на бок - вставать совершенно не хотелось, да и не видела Луция, что ей нужно встать - и поджала колени, обняв их руками. Холод куда-то отодвинулся, как и боль, ушёл в сторону.
Дурацкая поездка, надо сказать. Пансионат ей не понравился с первого взгляда - прошло уже то время, когда меланхоличная бледная девочка мечтала о голубых комнатках с светлыми обоями, и чтоб обязательно были комнаты для приглашенных гостей. Впрочем, воздух был действительно свеж, а просыпаться не ради того, чтобы идти на работу - весьма неплохо, но общество состояло либо из остроносых девиц в очках с толстенными стёклами, либо таких же бледных юнош, или же старых развалин, и Луция ощущала себя не только не в своей тарелке, но даже не в своей обычной среде. Ей-богу, ей было бы куда удобнее, если бы и тут были сквернословящие грузчики, бабы с красными лицами и жеманные графини, у которых состояния нет, зато есть повод посчитать себя ущемленными.
Но почему она здесь, ведь, по ощущениям, то, на чем она лежит, непохоже на кровать, хрустит очень при каждом движении. Соломенный матрас? Неужели никуда и не уезжала, как будто дома, и отчим сердито бурчит из-за ширмы: "Не вертись, спи". Ну да, ему на работу, и ей на работу...
На работу...
На работу...
Или это тоже сон, а она сейчас замерзает в горах. Но почему, ведь ещё утром она была в пансионате? Играла в картонное домино с горничной на порцию компота. Ах да, понятно. Экскурсия. Кажется, что-то решили изменить в программе мероприятий, погрузили в автобус - иначе это не назвать - и вот, добро пожаловать в поездку. Куда их завезли? Что случилось с автобусом? Или всё снова оказалось сном.
Так что же происходит, почему так болит голова, и что, такое холодное, хрустит под боком? Снег, наверно... Или соломенный матрас. В любом случае, Луция не могла это понять. Она засыпала снова.
С каждым шагом лопата становилась все тяжелее, и в конце концов ее гладкая, твердая ручка выскользнула из варежки. Дэн не стал ее поднимать, оставив в безымянном сугробе недалеко от ограды. Не до того было. Ноги подкашивались, видимо, устали брести по нетронутой целине по колено. Краем глазом Даниэль заметил какое-то движение и, медленно повернув голову, заметил охранника. Точнее, охранницу. Эта кожаная куртка, черный свитер с высоким горлом, брюки и военные сапоги - кто же еще на территории отеля так шатается? Нахмурившись, Дэн попытался нашарить ее имя, но никак не мог вспомнить. "Ну и пусть".
А между тем он подошел к воротам и высунул голову через решетку забора рядом с ними. На снегу лежала девушка, которую почти занесло снегом. Странно, что она не двигалась. Русые волосы хаотично выбились из-под шапочки густого сиреневого цвета. "Нужно ей помочь" - кивнул сам себе Ветер, проскальзывая своим тщедушным телом из приоткрытых створок ворот. Сдвинуть их не было ни малейших сил.
Присев рядом с лежащей девушкой, мальчонка отметил красный, хотя, скорее, уже сизый нос и побледневшее лицо в общем. "Ей нельзя лежать - замерзнет, " - и Даниэль потянул за рукав сначала, пытаясь обратить на себя внимание.
- Мисс, вставайте. Нельзя лежать. Вставайте... - мальчишка встал и, обхватив за плечи, попытался приподнять. Но только лишь взмок, а варежки скользили по пальто без особого толка. Мда, без сторонней помощи он не то чтобы ее не доведет, он даже поднять незнакомку не сможет.
Отредактировано Daniel Veter (2012-12-06 20:37:15)
Решение сходить посмотреть, что там за неизвестные личности шляются около гостиницы уже не казалась девушке столь весёлым и радостным. Выйдя из под безопасного навеса, Керстин очутилась в холодном и жестоком мире. По крайней мере, это ей так казалось. Лёгкая куртка, которая сейчас была нараспашку, фактически не грела, а свитер, хоть и являлся толстым, не смог уберечь девушку от замерзания. Итак, Стина скрестила руки на груди и поёжилась. Естественно, а зачем застёгивать куртку? Это же лишние движения. Тем более, долго она на улице не задержится, а в помещении она ей вообще не будет нужна.
Тем временем, своим широким шагом девушка уже приблизилась к воротам и теперь стояла совсем близко к молодому пареньку, который совсем недавно энергично махал лопатой, стараясь убрать весь снег. А смысл вообще? Он всё равно навалит снова.
- Салют, - равнодушно сказала Керри, даже не глядя на своего собеседника. Фактически, он и не являлся ей собеседником. Просто девушка решила, что если она уж совсем будет кислой букой и не будет ни с кем разговаривать, в конце концов она настроит коллектив против себя, а это не есть хорошо.
- Ты знаешь, кто это? - глупый вопрос. Крайне глупый. Для чего он был, Стина и сама не знала. Наверно, для поддержания разговора. Не дождавшись ответа, девушка решила преступать к действиям, поскольку торчать на улице слишком долго не входило в её планы.
Керстин подошла к девушке, свойским движением отодвигая в сторону парня. Она и раньше видела, как он пытался её поднять, что было, кстати говоря, абсолютно безуспешно. Тогда Стина решила попробовать применить приём, который она часто прокручивала со своим братом, когда тот был в хлам пьян. Керри подошла к незнакомце сзади и, пропихнув руки через подмышки, приподняла девушку. Керстин заранее решила, что юной девушке сразу же после пробуждения будет приятней видеть лицо парня, нежели её покосившееся от холода выражение лица. Поэтому, она предусмотрительно встала сзади, чтобы, так сказать, быть лишь опорой. Благо, сил у неё было на это много.
"Не очень это хорошо - в снегу валяться. Пусть без сознания, да или даже в сознании, но не в холоде"
Отредактировано Kerstin Neumann (2012-12-05 21:55:10)
Когда её пошевелили, узоры исчезли, но разлепить уже покрытые инеем ресницы было куда как сложнее. Создавалось впечатление, что они накрепко склеились, и Луция больше никогда глаза открыть не сможет, даже если очень хочется. Надо было подышать на варежку и приложить её к глазам, но по телу разливалась опасная лень - в горах лениться опасно, но так хочется... Но кто-то настойчиво скрёб по её пальто чем-то и даже разговаривал. На два голоса. Вот делать ему нечего, с самим собой разговаривать, да ещё и так, с актерским мастерством, прямо не скажешь, что один человек.
Дал бы поспать спокойно, места ему, что ли, мало? Или это Наталье* опять что-то понадобилось?
- Odejdź, Natalia.** - пробормотала Луция на родном польском. - Dzisiaj nie pracuję***.
Надо было уничижительно посмотреть на сестру, чтобы та перестала так шутить - ей, в конце концов, вставать рано приходится только на учёбу. К тому же, раз встала уже, могла бы и одеяло своё принести - ноги уже от холода отнимаются. Чёрт, как же дует от этой двери, в самом деле... А ещё болтают о том, что последние годы климат теплее стал - что-то совсем не заметно.
Луция отмахнулась (или сделала такую попытку) от назойливой мухи - сон её уже совсем затянул, и просыпаться для того, чтобы узнать, почему Наталья развлекается таким дурацким способом, ей совсем не хотелось. Поэтому движение было слабым - рука мазнула по воздуху и снова упала на "холодный матрац". И всё бы кончилось, если тут её не подхватили под мышки и не потащили. Но Луция уже не сопротивлялась - по правде сказать, холод совсем её одолел, и она просто сдалась на волю явно сошедшей с ума Натальи, поэтому позволила себя куда-то тащить и продолжать мешать ей спать спокойно.
____________
*Наталья - младшая сестра Луции
**"Уходи, Наталья" - польск.
***"Я сегодня не работаю" - польск.
- Салют... - эхом отозвался на приветствие, хотя даже не взглянул на девушку. Сейчас она работала не более, чем фоном, а главное место занимал он-любимый. Ну и, конечно, это нежданно-негаданно свалившееся с небес чудо в вязанной шапке. Ну и снег, который забивался в голенища и холодил ноги. И, все же, Стина. Именно в такой последовательности прорисовывался окружающий мир. Тошнота отступила.
Сейчас, снизу вверх вглядываясь в бледное лицо незнакомки, Даниэль не мог понять, как же так. По крайней мере, чтобы так заснуть, нужно проваляться на снегу гораздо больше времени, а он заметил ее самое большое минут десять назад. "Странно это все. Откуда она появилась."
Бегать вокруг двоих девушек с выражением покорного суслика на лице, Ветер не стал. Лишь пожертвовал своими варежками, натягивая их на обледенелые ладони девушки. На ходу, кстати, не шибко удобно: приходилось то и дело ускорять шаг, чтобы поспеть за Стиной.
- Нужно ее согреть. Думаю, тащить сразу в отель, не спросив, кто такая и откуда - странно. - чуть повысив голос, проговорил Дэн, обращаясь к охраннице. Приходилось говорить как можно громче, задерживая дыхание, ибо мальчик то и дело сбивался на прерывистые полустоны-полувздохи, от которых странно булькало в груди. - Пустишь к себе?
Не очень-то Стина любила думать про себя любимую, но сейчас почему-то именно такие мысли и лезли в голову. Вот она, гордая и неприступная девушка, на которую обращали внимание многие мужчины, которая могла бы иметь лучшую жизнь, нежели она имеет сейчас, тащит какую-то замёрзшую сонную девчонку в отель. А как Керстин сейчас выглядит? Явно, не как роковая красотка, способная вскружить голову любому мужчине и вытащить у него не только кошелёк из кармана, но и сердце из груди. Она стала той, на кого никто не обратит внимания. Она сделала из себя некое подобие трансексуала. Зачем, Господи, зачем?
"А ни за чем, просто потому, что единственный мужчина, ради которого я жила, пропал, чёрт бы его подрал. Скотина бездушная", - невероятно. И это мысли о родном брате.
Как же глупа эта ситуация: Стина несёт спящую девушку в отель, практически на руках, рядом вьётся мальчишка, который, в общем-то, ничем не отличается от Керри. Если посмотреть на всё это под определённым углом, они даже где-то похожи. Но где-то очень глубоко. Так, что не увидишь без лупы и детального исследования.
Первую реплику юноши девушка пропустила мимо ушей. Ей жутко наскучила эта ситуация, поэтому она и ушла в свои мысли. Там, по крайней мере тепло. Там греется душа, там есть тёплые воспоминания, какие-то надежды, пусть даже и наивные, но есть. А если душе тепло, то и телу тоже, не так ли?
"Нет, не так"
- Нет, красавчик, я оставлю вас здесь, чтобы вы, во-первых, замёрзли от холода, а во-вторых, чтобы я потом получила нагоняй из-за двух трупов на территории отеля. Да, конечно же, я именно так и поступлю, - как всегда, изящно, нагло и по-хамски. Всю эту фразу девушка говорила суровым низким голосом, но с лёгкой издёвкой. Конечно же, это было шуткой. Никого она не оставит. Не потому, что очень человечна и не хочет, чтобы другие замёрзли. Да пусть хоть в ледышки превратятся, абсолютно ей будет всё равно. Просто, себя не хочет подвергать подозрениям и опасности.
А тем временем, Керстин успела дотащить девушку до главного входа, но вместо того, чтобы занести её туда, она свернула вправо и зашла во внутрь через маленькую дверку. Это была небольшая комнатушка с кушеткой, маленьким шкафом и чёрным стеклом практически во всю стену. Из комнаты девушки видно всё, что происходит в холле, а снаружи - лишь тёмное стекло, которое многие люди используют под зеркало. Забавно, кстати, иногда за ними наблюдать.
Стина свалила девушку на свою кушетку и сразу же пожалела об этом. Она вся была в снегу, а следовательно, кровать теперь тоже будет мокрой.
- Ну, помогай что ли, - в приказном тоне сказала девушка и указала на тело, лежащее у неё на кровати. Как помочь - Стина и сама не знала.
Пока Луция недоумевала от "действий сестрицы", а Даниэль и Керстин заносили ее в замок, некто, закутанный в мохнатую белую шубу, отчего напоминал полярного медведя, и, что еще лучше, не был виден за стеной снега, наблюдал за процессией. Охрана ушла, слуга ушел, а значит двумя проблемами сразу стало меньше.
***
Девушка, лежащая на кровати, как, впрочем, и стоявшие около нее, были заняты своими делами. Тем лучше.
В дверь раздался громкий, практически истеричный стук. Так мог бы стучать разве что тот, кто спасается, скажем, от погони. Однако как только дверь завладела вниманием присутствующих, тот самый силуэт в белой мохнатой шубе пронесся перед стеклом холла, напоминая скорее нечто, из разряда "привиделось", нежели реально существующий объект. Хотя бы потому, что в тот же миг свет погас, оставив наших героев в непроглядной темени. Это случалось и прежде, в конце концов, вызов электрика был оправдан.
Но стоило освещению вернуться...
Стекло, изляпанное красными отпечатками чьих-то рук, изобиловало кроме этого множеством символов, о назначении и смысле которых кто-то из присутствующих вряд ли мог подозревать. Словно насмехаясь над людьми в комнате, неведомая сила изобразила их явно отраженными, так, чтобы Даниэль и Керстин увидели их правильно и, наверное, поняли, что послание предназначалось именно им. Символы были изображены наспех и довольно небрежно, но было понятно, что неизвестный знал, что изображал.
В довершение всему, на полу валялась та самая белая шуба. На деле она оказалась совсем немаленького размера. Между тем, и она была измазана той красной субстанцией, которой разрисовали стекло.
...Постепенно стало теплее. Болезненно заныли руки и ноги, к которым возвращалась способность пропускать через себя кровь. И, вместе с этим, к Луции возвращалась способность нормально мыслить. По крайней мере, хотя бы ощущать себя. Например, она вполне хорошо ощущала лужу, образовавшуюся на том, на чём она лежала. Наверно, потому, что снег на пальто начал таять, и теперь всё под Луцией промокало, впрочем, как и она сама.
Теперь она могла вспомнить, что автобус, который повёз их на экскурсию - Луция бы отказалась, но там обещали показать какую-то местную коллекцию картин, а к живописи она питала слабость - выехал за ворота пансионата, проехал какое-то время, а потом... потом, кажется, водитель не рассчитал с управлением, и махина из стали полетела под откос.
Но что было дальше? Луция помнила только то, что было до того, как её затылок встретился с металлическим поручнем. Как она попала сюда - а это явно был не пансионат - что случилось с остальными, почему все молчат... На эти вопросы ответа не было.
Она машинально стёрла влагу с глаз. Нет, это были не слёзы, а растаявший снег, который совсем недавно налип на ресницы, сделав их невероятно тяжелыми. Потом зубами стянула варежку, и только потом приподнялась на кровати, пытаясь понять, кто в наличии из живых людей. А таковые были. Худенький мальчишка, которого, наверно, и Наталья бы запинала при желании, и девушка с волосами, похожими на водоросли. Ну такие, обычные водоросли. Зеленые.
А обстановка была какая-то не такая. Например, шуба, в чём-то перемазанная, Луции не понравилась - если замарали вещь, то уберите сейчас же в стирку. На окне была та же грязь, но при ближайшем рассмотрении разводы оказались какой-то неведомой надписью. Это уже было не нормально. Тем более, что цвет надписи соответствовал пятнам на шубе, и вызывал самые пренеприятные ассоциации. Например, с кровью. Ну почему например? Именно с кровью и ни с чем больше.
- Не помню, чтобы это было в моей путевке. - хмыкнула Луция. - Что это такое?
Но ее тут же повело, и девушка была вынуждена опуститься обратно на кровать и бессильно закрыть глаза. Черт с ним. Пусть хоть целую стаю таких шуб заведут.
Ветерок замер, когда Стина принялась описывать, что на самом деле хочет сделать. Застыл этаким сусликом, неловко поджав оголенные ладошки под рукава и взирая на взрослую девушку огромными, слезящимися от мороза и орт плохого самочувствия глазами. И, безусловно, отстал. Крестин успела донести бесчувственную девушку до поста охраны. Спохватившись, мальчишка с усилием сдвинулся с места и, поднимая валенками большую пургу из еще не успевшего слежаться снега, поспешил по дорожке следов зеленоволосой девушки. Сердце заходилось в стуке, от чего Даниэль как-то прерывисто и глухо стонал, упрямо приближаясь к теплому помещению.
Успев-таки проскользнуть через еще не закрытую к тому времени дверь, Ветер двумя руками стащил с себя шапку, испуганными зелеными глазами взирая на отмороженную незнакомку. От повелительного тона со стороны Стины Дэн лишь дернулся в сторону и что-то неразборчиво пробормотал. Но делать, и правда, нужно было, и посему мальчишка как-то робко начал расстегивать пальто, справедливо пытаясь пропустить теплоту поближе к телу Луции. Но не раздевать же ему ее в самом-то деле!
И посему именно Ден, как ему показалось, первым ударился в панику, когда в помещении погас свет. А перед этим еще и прокричались, словно кого-то резали тупой пилой. Казалось бы, чего странного, свет здесь вырубается когда только не лень, но эта темнота была особенной. Какой-то давящей и материальной, будто мальчишку обернули в неосязаемое одеяло, пожелали спокойных снов и закрыли крышку гроба. От испуга охнув, он попытался вцепиться во что-нибудь живое, хотя бы в незнакомку, но пальцы нащупали лишь что-то холодное и мокрое. При вновь вернувшемся свете Дэн, щурясь, разглядел, что угодил в лужу из бывшего снега. Успокоившись, он слишком беспечно поднял голову...
Чтобы отчаянно завизжать, отскочить от окровавленной шубы, непонятно откуда взявшейся, от таинственных темно-красных знаков на стене, наткнуться на что-то мягкое и живое (предположительно Крестин, ибо других в охранке не наблюдалось), отдавить что-то живое на полу (под вариантом: ступни все той же Крестин ли же какие-нибудь носочки-тапочки). Вопрос Луции он просто-напросто проворонил, причем не по своей воле: тошнота и испуг сделали свое черное дело, и и без того расшатанный организм решил отомстить своему владельцу. Чтобы не расслаблялся. И, чтобы не добавлять в данную комнату побольше ужасов, Дэн из последних сил выскочил во двор.
Наблюдая за неуверенными движениями Даниэля, Стина лишь закатила глаза. С одной стороны, всё это было очень мило. Слащаво даже. Мальчик миловидной внешности пытается помочь девушке, такой же миловидной, как и он сам. И вот, сия замечательная картина в действии. Стина до ужаса всего этого не любила. Поэтому, принялась рыться в своём маленьком шкафчике, чтобы найти там что-либо тёплое. Хотя глагол "рыться" не подходит в данной ситуации, потому что сразу представляется огромный шкаф, в который можно зайти, оглянуться и начать перебирать все вещи, имеющиеся в этом шкафу. У Керстин же в комнате стоял абсолютно маленьких шкафчик. в который еле-еле поместиться немного одежды. И поэтому всплывает вопрос: что же такое тёплое Стина пытается там найти? Кроме её вещичек, там больше ничего нет. Поэтому, Стина решает пойти на отчаянный шаг - отдать один из своих свитеров незнакомке. Сколько же ненависти и откровенной злости было в глазах девушки, когда она, протягивая свитер Даниэлю, произнесла:
- Накинь на неё хоть что-то. Тут, как видишь, не особо-то и тепло, - произнесла девушка и отвернулась. Но тут, словно по мановению волшебной палочки, незнакомка открыла глазки и оглядела всё вокруг. После она попыталась встать, но увы, у неё это не особо получилось, поэтому ей пришлось снова бухнуться на кровать.
Керстин лишь тихо хихикнула. Теперь ей стало чуточку веселее, поскольку, о боже, ситуация начала ей нравится. Но как всегда, только ты находишь нечто положительное, сразу же появится нечто отрицательное.
Сначала погас свет.
- И что дальше? - поднимая голову вверх и смотря куда-то туда, произнесла девушка. На вопрос тут же был дан ответ. В виде крика. Кем он был испущен, для чего и что это вообще было, по-видимому, не знал никто. Но ладно, это можно опустить, поскольку в отеле было много странных постояльцев, способных совершить нечто такое. Однако следующие события не на шутку напугали девушку: на окне какая-то красная мазня, явно имеющая какое-то значение, на полу огромная шуба белого цвета с той же красной мазнёй. Керстин бы подпрыгнула от испуга, если бы до неё это не сделал Дэн. А поскольку он умудрился сделать это так, что свалился на девушку, да ещё и ногу ей отдавил, девушке оставалось только взвыть.
- Ты - маленький...поганый... - предложение так и осталось не законченным. Керстин лишь попричитала про себя и успокоилась. Но вот сердце её успокоиться не могло. Ей было страшно. Не смотря на всю мощь и силу, которую она излучала, она всё-таки оставалась девушкой.
Слов у неё не было. Ровно как и Дэна рядом.
Потолок был белым. По нему змеились трещинки, пока ещё не совсем заметные, но уже дающие о себе знать.
Хлопнула дверь, кто-то ушел, потому что в комнате стало не в пример тише. А Луция уже стягивала вторую мокрую варежку и пыталась расшевелить пальцы. Они болели, но это было хорошо, говорят, что совсем плохо, когда они перестают болеть и ты их не чувствуешь. Пока, кажется, ничего от нее не отваливалось по причине отморожения.
Следующими на очереди были сапожки, вышедшие из моды ещё год назад. Луция снова села, на этот раз медленнее, и отметила, что покинул их тот самый слабенький паренек, а "водоросли" ещё стояла тут. И, кажется, ругалась именно на сбежавшего, потому что Луция ещё ничего не сделала, чтобы на неё так орать.
Сапоги не поддавались под окоченевшие пальцы, поэтому Роллечек снова подула на красные ладони, и спросила, с достаточно заметным акцентом:
- Странно, что говорю об этом сейчас, но где я?
Как только пальцы хоть чуть-чуть согрелись, Лутя снова стала ковырять молнию на сапогах, и тут же сломала ноготь.
- Пся крев!* - прошипела она свое любимое ругательство, оставив в покое чертову обувь. Ругательства продолжались, но уже мысленно, а уж в мыслях Луция костерила всех и вся - отчима, сапоги, пансионат, тощих юношей в нем, дурацкую путевку и не менее глупую экскурсию.
- И далеко ли отсюда пансионат "Прекрасная Швейцария"? Хотелось бы вернуться туда поскорее.
...И написать жалобу, где посмаковать дурной сервис по поездкам.
Впрочем, Луция понимала, что никаких жалоб писать она не будет. Никаких особых претензий у неё не было, а дурной сервис... да откуда тут взяться отличному, в пансионате для разоренной интеллигенции? Она и такой-то первый раз в жизни видит, если исключить её мотание по всевозможным филантропским учреждениям, которые, по слухам, мало чем отличались от довоенных. Да и там разве что чаем напоят, но Луция радовалась и такому.
Поэтому она просто хотела вернуться в пансионат, подальше от этого странного места. Странно, что про него не ходило слухов в "Прекрасной Швейцарии". Но, может, это какой-нибудь конкурирующий пансионат? Или курорт для своих?
____________________
*Пся крев - "собачья кровь". В данном контексте означает "сукины дети".
Даниэль покачнулся, обессиленно прикрывая бледные, почти прозрачные веки, и оперся о станку "сторожки" Стины. Мир в глазах куда-то неспешно плыл, застилался не то слезами, ни то усталой дымкой. Ярко-красные капли крови, так похожие на весь беспредел в комнате, прожигали пласты снега и, оставляя алые следы, пробивали к земле небольшие тоннели.
К счастью, скоро тошнить кровью перестало, да и мальчик более менее оправился от испуга. Во всяком случае возникло какое-то смутное желание вернуться обратно в теплое помещение и еще раз посмотреть на незнакомку. Точно она была новой, неведомой зверушкой, и Дэн решил глядеть на нее, как в зоопарке. Однако это невозможно, если мы хорошо будем знать Ветра: ему же все по барабану. Ну, почти все. Но поглядеть на девушку он не прочь еще раз.
Мальчишка вошел в помещение как раз посреди вопроса Луции про пансионат. Навострил было ушки, но память не хотела никак определять, знает ли вообще мальчик этот "пансионат". Поэтому он лишь честно мотнул головой, правда, осторожно, чтобы в очередной раз мир не закружился перед глазами, и не добавить порцию уже своей крови на и так испачканный шубой пол. Осторожно перешагнув через сей невесть откуда свалившийся объект, мальчишка подошел к затемненному стеклу и провел пальцем по разводам. "Да, похоже на кровь. Только почему-то быстро свернувшуюся, что странно - здесь же тепло..."
- Этот отель принадлежит семье Рейнеке. Думаю, ваш пансионат находится далеко от нас. Могу предложить вам остановиться в этом отеле, вас осмотрит врач. Вы едва не заснули от холода. - мерным голосом проговорил Даниель, стискивая пальцы и неосознанно потирая их друг о дружку.
Всё, что сейчас испытывала девушка - это удивление. Даже появившаяся из ниоткуда девушка, валяющаяся у неё на кровати не смогла удивить девушку настолько, насколько это сделала шуба с пятнами чего-то красного и красные пятна на стекле. Стина глубоко вздохнула и подошла к стеклу. Она пристально смотрела на символы и на то, чем они были написаны. Хотя, последнее надо выяснять не по стеклу, а по шубе. Кстати говоря, о ней. Она была огромных размеров. Девушка подошла к этой белой громадине и села рядом с ней на корточки. После она дотронулась пальцами до той красной жижи, которая находилась на шубе.
"Кровь, однозначно." - подумала девушка и по телу у неё побежали мурашки. Но она смогла быстро себя успокоить и вновь вернулась к таинственным символам. Казалось, только её они здесь волновали. Девушка-флегма валялась на кровати и то и дело говорила про какой-то свой пансионат. Как же Керстин сейчас хотелось встряхнуть эту особу да так, чтобы она поняла, где находится и что вообще происходит.
То, что незнакомка что-то там спросила, Стина пропустила мимо ушей. Не до того ей было. Тем более, в комнату вернулся Дэн, который сам всё объяснит девушке. А зеленовласке было откровенно лень тратить свои нервы и внимание на эту особу. Гораздо больше её волновали знаки.
"Чёрт тебя дери, что же это. А главное, этот кто-то смог абсолютно чётко изобразить символы так, чтобы они были понятны нам. Ну, как понятны? Чтобы мы просто смогли хоть что-то разобрать. Умно, ничего не скажешь. Вот только к таким значкам словарик нужен, который каждую закорючку объяснит. А где, спрашивается, словарь? Ох ты, бедняжка, торопился наверно, словарь забыл рядом положить."
Стина отошла чуть назад, чтобы увидеть стекло в другом свете. По крайней мере, ей казалось, что она увидит. Часто так бывает, что нужно посмотреть на всю картину, чтобы понять её суть. Увы, Керстин больше понимать не стала. Она лишь сильнее разозлилась и беззвучно выругалась, причём не самыми приличными словами.
Ленка Лутринова, 20 лет, прислуга.
Девушка торопливо шла по своим делам. А их, к слову, было немало. За все те несколько месяцев работы здесь Ленка не могла похвастаться знаниями о том, как обычно бывает в замке, однако "старшие товарищи" не припоминали ни разу, когда в замке собиралось столько народа, да еще и на Рождество. Обычно наоборот, все семейство уезжало, оставляя свою прислугу (а вернее, ту ее часть, которой было некуда уезжать на праздник) в замке, где они собирались своей небольшой компанией и отмечали праздник.
А сейчас все было с точностью наоборот - не только постояльцы, но и немалая часть семейства собралась в замке. Ленка, признаться, не могла представить, что могло случиться с такими людьми для того, чтобы они отправились в это место, чтобы отметить (по ее мнению) самый важный праздник в году. В любом случае, возможно она и была рада тому, что здесь стало не так пугающе-пусто, но забот прибавилось.
Свернув в холл, мелкие, но быстрые шажки Ленки резко остановились, словно девушка натолкнулась на непреодолимую преграду.
-До фраса!* - только и воскликнула она на родном чешском, увидев картину, открывшуюся ее взгляду. На полу валялось что-то белое и меховое, а стена была изгваздана чем-то уж совсем непотребным.
-Что за магорш** тут это натворил?! - возмущенно воскликнула Ленка, заходя в комнату охранницы. И тут же осеклась, увидев на кровати Керстин незнакомку, - И это еще кто такая?
Суетливо найдя взглядом часы, горничная хотела выругаться еще раз - было время завтрака, а значит, сейчас тут могут появиться гости. Которым ВСЕ ЭТО показывать явно не стоит. Взяв телефон, Ленка поспешила связаться со столовой, было вполне логичным предположить, что хозяева уже там. Но к ее сожалению, трубку подняла Патриция. По мнению девушки - бестолковейшее и бесполезнейшее создание, хотя совершенно безобидное. Хотя, с другой стороны, от нее нагоняй они точно не получат. Вкратце обрисовав ей ситуацию, и опустив пару деталей, вроде того, с чем у нее ассоциировался материал для "рисования", горничная попросила ту постараться попросить других гостей и хозяев избегать помещения, которому срочно требуется уборка. Положив трубку, она обвела взглядом комнату, ожидая ответа на уже заданные вопросы.
______
*До фраса! - Черт побери! (чешск.)
**Магорш - Шизик, ненормальный. (чешск.)
"Ленка." На лице Ветра появилось какое-то подобие улыбки, хотя частенько получал втык от этой особы. Что поделать, если они настолько разные: один заторможенный и вялый, другая исполнительная и вечно бодрая.
- Мы не знаем. Внезапно погас свет, а когда включился - на полу уже лежала эта шуба, и были вырисованны все знаки, - тихонько проговорил Дэн, какими-то неловкими движениями пряча длинные руки за спину, переплел пальцы в замочек и сжал так, что почувствовал отек. - А эту девушку мы нашли около ворот. "Хотя скорее выловили из сугроба" - мимоходом подумал паренек. - Она говорит, что из какого-то пансионата "Чудесная Швейцария"...
Зевнув, Даниэль поспешил отступить в сторону и вообще превратиться в невидимку. Ведь, по хорошему счету, ему полагается быть на улице, чистить снег, сбивать сосульки и все такое. А он здесь, понимаете, греется. То, что, возможно, пытается откачать эту девушку - вряд ли кто поверит, в конце концов зачем здесь еще стоит Крестин? В общем, расклад ситуации сейчас не в пользу парнишки-прислуги.
Но уходить из теплого помещения не хочется.
Дверь в комнату охранницы хлопнула. Керстин лениво повернула голову в сторону двери и увидела там ещё одну прислугу этого отеля - Ленку. Зеленоволосая девушка лишь закатила глаза и угрюмо взглянула на новоприбывшую.
"Да! Отлично! Сейчас сюда весь отель сбежится! А кто будет виноват во всём этом? Конечно же, Керстин, кто же ещё? Кто не уследил проникновение этой хрени? Кто ничего не делает? Прошу барабанную дробь...Керстин!" - девушка мысленно накручивала себя, придумывала, что ей будет за невыполнение служебных обязанностей, да и вообще, просто жаловалась на жизнь.
- Нет, я, конечно, тоже могу тут выражаться исключительно на немецком, но поимейте совесть в конце-то концов! - не выдержала Керстин и рявкнула на девушку. Та снова начала говорить на её родном языке. В любой другой ситуации Стина пропустила бы это мимо ушей, а если бы и услышала, никак не отреагировала. Но сейчас была другая ситуация: более накалённая и нервозная.
Керри уже думала открыть рот и объяснить Ленке, что здесь произошло и какой, цитирую, "магорш" учинил здесь все эти беспорядки, но за неё это сделал Даниэль. А заодно и на следующий вопрос ответил, касательно девушки, лежащей на кровати Керстин.
Зеленоволоска лишь довольно хмыкнула. Хорошо, что ей не потребовалось объяснять всю эту ситуацию.
- Эта штука на стекле и на шубе, скорее всего, кровь. Что означают знаки - с первого раза не определишь, поэтому я забросила это бесполезное дело, - отрапортовала девушка и удалилась в сторону. На этом её миссия пока была завершена.
"Хоровод, хоровод, значит, скоро Новый год"
В комнату влетела ещё одна, похожая на встрепанного воробушка, но вот к ней у Луции почему-то возникло некое подобие симпатии. Спрашивается, почему? Да потому что она чешка, а чешский язык Луте был вторым, почти родным, в отличии от немецкого "кар-кар, ун либе дих штольц хендехох", вот только зачем здесь ещё одна - неизвестно. Но, судя по всему, место, где она оказалась, явно богатое, если эти трое - слуги так называемого низшего ранга. Как там говорила одна баронесса, которую даже жадные до социализма не потрепали, у неё сестры Роллечек каким-то чудом однажды провели каникулы... ах нет, это говорила не она, а какая-то там её управляющая... так вот... "Бог не дал вам богатства, милые девочки, но вы всё равно являетесь интеллигенцией..." Кажется, на этом моменте Луция фыркнула и ушла, наплевав на отношение управляющей, потому что эти речи ей всегда претили, но теперь могла вспомнить. А почему вспомнила-то? Потому что услышала слово "отель", и какую-то видную фамилию. Так вот, если паренек не шутил об элитарности заведения, все собравшиеся здесь были самыми обычными работниками, причем самого низшего ранга. Ну а так как их было уже трое, а, может быть, впереди было знакомство ещё с кучей народа, Луция сделала единственно верный вывод - занесло её в мир для неё чужой и совершенно враждебный, так как дружить она явно сможет только с двумя спасителями и девчонкой-воробушком.
Надо было поскорее отсюда выбраться... вот только бы отогреться, напиться чего-нибудь... да хоть овсяного кофе, если повезет - накинут хоть какое-нибудь одеяло, хорошо бы из овчины или ещё чего-нибудь потеплее... Мечты-мечты. Ну хоть чаю-то дадут?
Лутя подняла глаза на сосредоточенно выясняющих что-то людей и тихо вздохнула.
"Не до чаю им, это точно. Кровь-морковь... Вытерли, забыли, как будто шутников мало"
Если честно, Дэн устал. От такого количества народа в тесном помещении. И, если двоих девушек он еще как-то терпел, главным образом из-за банального беспокойства, то появление Лены как-то добавило в обстановку напряжения.
А еще надоело быть справочным бюро. А Дэн ничего не мог поделать, слова вылетали вперед его мыслям. Впрочем, если он промолчал, все равно бы пришлось объяснять ситуацию, только Стине. А выносить ее манеру общения Ветер странным образом не мог.
Но, возвращаясь к более насущным делам. Необходимо было доложить "баринам" о новых обстоятельствах в лице незнакомки. На террористку она не походила, слишком была заторможенная. Или замороженая, с какой стороны посмотреть. А, если оглядеть их маленькую компанию, все равно всю грязную работу делать Ветру. Но, во всяком случае, он вырвется из этого помещения.
Из огня да в полымя.
И мальчик, не привлекая к себе внимания, тихо вышел в коридор.
Прим. администрации - Дэн переходит в другой эпизод. Этому же эпизоду нужно логическое завершение.
С тех пор я видел мертвые глаза более тридцати жертв — мужчин и женщин — и всегда видел в них одно и то же: все смотрели умоляюще, казалось, их насильно лишили того, с чем они не готовы были расстаться. Казалось, они умоляли, чтобы это им вернули. Казалось, они молча взывали:
— Пожалуйста, верните меня, я еще не готов!
Люди живут и не задумываются, за каким углом их ждёт неприятность. Иногда, впрочем, кто-то заводит речь о знаках, которые подаются судьбой перед тем, как из-за угла выскочит нечто плохое. Короткое выключение света или девушка, которую пришлось вытаскивать из сугроба - было ли это предзнаменованием? Или для блага Керстин лучше было бы сидеть в замке и не высовываться при виде нарушения? Или вообще не приезжать в Швейцарию.
Но ворона не каркнула, когда она садилась в самолет, ваза в её комнате не упала, в общем, ни-че-го... Судьба видимо решила, что ей так больше нравится.
Когда Луция, то и дело впадавшая в бред, снова закрыла глаза от холода и неимоверной усталости, её, видимо, поволокло в обморок, и Кирстен поспешила к ней, отметив, что Даниэль тихо выскользнул из комнаты, в которой, впрочем, и сама охранница не собиралась оставаться надолго. Нужно было быстро привести в чувство их подснежник и сообщить Гертруде, а та уж пусть сама передаст Рейнеке о неприятностях.
Думала ли она о чем-то добром, надежном и вечном? Да нет, всё было куда прозаичнее, все её мысли сводились к парочке крепких ругательств в адрес сначала девушки, потом Даниэля, которого можно было оставить на её охране, и прочих обстоятельствах, портивших день.
А надо было ли проживать день по-другому или это был единственный исход?
Хлопнула дверь, точнее, она лишь слегка стукнулась о косяк, Керстин начала поворачиваться, думая, что это вернулся бестолковый мальчишка, но даже начало фразы застряло у неё в горле. Руки, которыми она держала Луцию за плечи, лишь слабо вздрогнули, сжались, когда лезвие ножа прошло сквозь куртку и одежду, пробило грудь и воткнулось в район сердца. Тихий вздох, снова хлопнувшая дверь, и Керстин упала на кровать, на одеяло, продолжая держаться за девушку, которая, по её последней мысли, так и не успевшей оформиться, была источником всех неприятностей. Она уже умерла, без разговоров и обещаний, которые разводятся на две страницы в популярных романах, и крови на одеяло вылилось совсем немного. Пожалуй, единственным её прижизненным намерением осталось разбудить находку и пойти... только теперь она ушла туда, где не будет скучной работы охранницы.
Впрочем, как и всем людям, умершим так неожиданно, ее глазам был свойственен характерный последний взгляд, который красноречиво говорил:
"Пожалуйста, верните меня обратно! Это было слишком рано!
Когда она очнулась, чувство времени было безвозвратно утеряно. От и до. То есть, сколько она провалялась в обморочном состоянии, во время которого видела всё, что угодно, кроме реальности, Луция не знала. Ой как плохо ей было от осознания того, что какой-то отрезок времени выпал из её жизни. Ну или, может, от другого ей было плохо, например, от того, что в её голову поручень автобуса пришёл. В прямом смысле пришёл.
Так что ей простительно не сразу осознать, что за её плечи что-то цеплялось. Причём цеплялось так хорошо, что Луция не смогла от этого избавиться простым движением плеча. И вообще, на ней что-то лежало, что-то довольно тяжёлое.
Глаза с трудом открылись.
"Матерь божья"
Нет, Роллечек до этого не была верующей или богомольной, в костел ей приходилось ходить из-за матери, которая всё пыталась выпросить у кого-то сверху послабление в их жизни, хоть немного злотых на обед или же здоровья Луции, старшей из дочерей, которой нужно было работать. Бог для Роллечек был безучастным или занятым другими делами, если он и оборачивался в сторону сводящей концы с концами семьи, то только раздав все злотые и здоровье другим просителям, поэтому он только вздыхал и разводил руками. Но вера в то, что однажды и на них посыплется дождь из злотых, для её матери была смыслом, поэтому Луция часто шла вместе с ней в костел или в какую-нибудь филантропическую организацию, и, иногда, в такие моменты в ней просыпался подъём веры, с которым она просила у бога чего-то для их семьи, но, выйдя из тёплого костела с нежной музыкой, будто бы идущей из самого его сердца, Луция вздыхала, видя всё то же, что и раньше - ободранных нищих, требующих гроши, грязь и ругательства, и её вера увядала, её вытесняло осознание того, что ничего не изменится.
И всё же, сейчас, увидев безжизненные глаза зеленоволосой, Луция ощутила, будто в её душу смотрит сама смерть, и ужаснулась, и первой её мыслью было именно то обращение к небесам.
Глаза.
Удивлённые, испуганные.
Мёртвые.
Это не шутка, она мертва. Куртка спереди порвана и измазана в крови, немного досталось и пальто Луции, но на нём крови было совсем чуть-чуть, так, пятнышко. Пальцы машинально скользнули в прореху, коснулись мокрой рубашки и рванулись назад - кровь была тёплой... И это была кровь, зеленоволосая, имени которой полька так и не успела узнать, была окончательно и бесповоротно мертва. А ещё в комнате никого не было.
Спазм, схвативший горло, начал пропадать, но Луция уже не испытывала желания орать во всё горло. Она только стала тереть пальцы о кровать, стирая кровавые пятна, но ей всё казалось, что кровь проступает, и полька лишь больше отчаивалась.
"Что за чертовщина здесь творится? Куда я попала? Может, её убил мальчишка? Или... Нет, нет, нет, нет... Нужно уходить, скорее. Решат, что это сделала я, решат... Ох чёрт"
Луция сбросила с себя тело, точнее, просто спихнула. На минуту ей стало стыдно, и, с трудом встав, она уложила зеленоволосую на кровать чуть аккуратнее. Теперь она будто спала на животе, вцепившись во сне в подушку.
- Мне надо выбираться отсюда, прости. - пробормотала Луция, стягивая с себя пальто - кровавое пятнышко всё не давало ей покоя, поэтому она не хотела носить на себе перемазанную верхнюю одежду. Но и оставлять здесь это драповое уродство было нельзя, пришлось прижать его к себе. Перчатки Луция положила в карман, шапку засунула в рукав. Теперь она осталась лишь в лёгком белом платье, которое носила в пансионате - платье ей вручила мать перед отъездом, и для Луции оно было самым-самым.
А ещё на нём хорошо была бы заметна кровь, если она всё-таки перемажется. Господи, да какая же глупость, тут произошло убийство, тут происходит чёрт знает что...
Но ничего, она справится.
С этого момента жизнь Луции начала меняться, круто повернув со смертью зеленоволосой...
Круто? Хах... прямо на все сто восемьдесят градусов...
"Бог, ты мне так и не стал помогать... И теперь за моей спиной нет плачущей матери. Её вообще может не быть, если я не выберусь. Поэтому, если понадобится, я сама стану богом"
Полька улыбнулась странной мысли и выскользнула в коридор.
Эпизод считается завершенным.
Вы здесь » EIGHT: eternal game » - Завершенные эпизоды сюжета » Ouverture 2: Grand adage
